Вторая пуля

Очередь прошлась над нашими головами. Лейтенант качнулся и упал назад. Он лежал в окопной грязи, хлопая глазами и пытаясь понять, что же это он делает среди всей это суматохи. Васька, пригнувшись, схватил его за воротник шинели и оттащил подальше в проход. Прибежала Маринка, и, плача толи от страха, толи от отчаяния и бессилия, велела нести его в санчасть. Остановить кровь было невозможно, и все в роте понимали, что Степан Степанович уже не жилец. Это было скорее убирание с глаз долой еще одного напоминания о войне.
Лейтенант умер тихо, словно извиняясь за причиненные неудобства, он сказал простите-и затих. И от этого эта глупая и бессмысленная смерть казалась еще более жестокой и глупой. Все-таки он был последним, кто умел смеяться-заливисто, весело и громко-так, что от этого детского смеха казалось, будто и нету никакой войны, будто это не снаряды рвутся, а грохочет летний гром.
Говорят, первой пулей на войне убивают правду. Вторая пуля убивает смех.